Как только купили малой местную карточку - на второй день в школе у неё спиздили телефон, который только и умел что звонить, посылать, и проигрывать мп3-шки.
За все годы в Харькове таких проблем не было - и это при том, что до смерти акамуля она таскала в школу куда более навороченную лыжу, а за этот её в классе, было дело, зафукали. Москвичи, надо полагать, настолько нищие, что для их детей даже старенькая нокия невъебезная ценность?
Изумительно.

Запрет идентифицировать врага есть разрушение нравственного иммунитета будущих поколений.

Чёт как-то больше не хочется ничего писать.

Апд!

Пишет  Dihlofoss:

Хватит секси-пионерок, даёшь кристально чистую, непорочную классовую ненависть
Нацисты Гитлера уничтожали тех, кто не вписался в "полноценные" расы. Либералы уничтожают тех, кто не вписался в рынок.
По имущественному признаку. И это нормально? Европа 21 века. Все такая же варварская как и все их предки уничтожившие Римскую империю, как и их предки которые были в легионах вермахта.
И которые кстати все еще маршируют в Прибалтике - европейских странах. И это нормально, никаких санкций.
«Эвтаназия может быть хорошим выбором для бедных людей, которые в силу бедности не имеют доступа к медицинской помощи»

Риманте Шалашявячюте, министр здравоохранения Литвы.

[ТУТ БЫЛА НЕКАЯ КАРТИНКА, ДЕМОНСТРИРУЮЩАЯ СУЩНОСТЬ ЕС.]

URL записи

И вот, извольте видеть последствия:


Охуеть не встать.
То есть пропагандировать фашизм можно даже с высоких трибун, а показывать его - ни-ни, нельзя! Дожили, блядь

Автор сказки - Недобрый сказочник Петр Бормор bormor, взяла у жены эль-мюрида:

- В объявлении написано, что у вас можно взять квест,- сказал Полуэльф бургомистру. - Но там не объясняется, в чём суть. Вы не могли бы уточнить?
- Да всё просто, - пожал плечами бургомистр. - Видите вон тот холм? На нём засел гоблин с гранатомётом. И периодически обстреливает город. Вот, собственно, и вся проблема.
- Ага, понятно. Надо убить гоблина...
- Что вы, что вы!? - бургомистр вытаращил глаза и замахал руками. - Его ни в коем случае нельзя убивать!
- Почему?- удивился Гном. - Это же гоблин!
- Вот именно! Если мы его убьём, мировая общественность скажет, что это геноцид, а мы расисты.
- Ну и что? Пусть говорит что хочет.
- И введёт войска, - мрачно закончил свою мысль бургомистр.
- Хм... -задумался Полуэльф. - То есть, этот засранец стреляет по вам из гранатомёта, а вы терпите и не смеете дать сдачи?
- Не смеем, - развёл руками бургомистр. - Иначе нас назовут агрессорами.
- Ну хорошо, а если, допустим, не убивать гоблина, а прогнать его куда-нибудь подальше?
- С его холма? Невозможно. Тогда нас назовут оккупантами.
- Поймать и отобрать гранатомёт?
- Экспроприаторами.
- Посадить под замок вместе с гранатомётом?.. Ладно-ладно, не отвечайте, - быстро проговорил Полуэльф, когда бургомистр открыл было рот. - Я всё понял. Действительно, интересный случай.
- Ну так чего же вы от нас хотите? - не выдержала Принцесса. - Убивать нельзя, разоружать нельзя, ловить и прогонять тоже нельзя, а что тогда остаётся? Перевоспитывать? Это не наш профиль.
- Нет, что вы... Для такой работы мы бы позвали психолога. Но, кстати, тогда мировая общественность обвинила бы нас в оказании психологического давления.
- И в осквернении самобытных традиций, - добавил Гном, солидно качнув головой. - Пострелять из гранатомёта по людишкам - это же для гоблинов святое!
- Вот-вот, - радостно воскликнул бургомистр, - вы меня понимаете.
- Ну а от нас-то что требуется? - снова встряла Принцесса.
читать дальше- Отнести посылку, - вздохнул бургомистр.
- Кому? Гоблину?
- Ну да. Ведь там, на холме, нет никаких запасов еды. Через час гоблин проголодается, объявит перемирие и начнёт переговоры. Он так каждый день делает. Требует, чтобы ему приносили еду, вино, оружие, иногда ещё чего-нибудь... А потом, когда наестся, заявляет, что мирные переговоры зашли в тупик и он вынужден возобновить огонь. Мировая общественность ему очень сочувствует. Считает, что он принципиальный.
- А если вы откажетесь предоставлять ему еду и оружие...
- Тогда про нас скажут, что...
- Ладно-ладно, мы поняли, - замахал руками Полуэльф.
- ...и введут войска, - пробубнил бургомистр.
- Ну хорошо, а мы-то вам зачем? Послали бы кого-нибудь из своих отнести мешок.
- Посылали уже. Никто не вернулся.
- Что, гоблин их всех убил?
- Он утверждает, что нет.
- А...
- А мировая общественность ему верит.
- А...
- А тогда скажут, что мы провокаторы. Понимаете, это ведь он, гоблин, проявляет мирную инициативу, это его жест доброй воли. И если что-то пошло не так, то только по нашей вине. Очевидно же! А вы... ну вроде как посторонние, вас он, может, и не тронет.
- Ну хорошо,- подытожил Полуэльф.- Если отбросить всякую политическую шелуху, то от нас требуется взять посылку у заказчика и отнести её клиенту, верно? Обычный почтовый квест. А всё остальное - только ваши проблемы. Так?
- Всё верно, - подтвердил бургомистр, - значит, договорились?
- По рукам, - кивнул Полуэльф. Бургомистр облегчённо вздохнул.
- Можно вопрос? - подняла руку Принцесса. - Вот вы так боитесь, что мировая общественность назовёт вас агрессорами, или милитаристами, или ещё чем похуже - а как она вас называет сейчас?
- Идиотами, - печально ответил бургомистр.

И, по свежим следам про цены. 30 тыр в месяц на еду на семью из трёх человек - это вообще ни о чём, уровень бедности. Без разносолов, обычная еда - вроде борща, котлет, проч. на хотя бы дважды в день поесть. Одно посещение продуктового с закупкой на два дня - в районе пары тыщ. Не знаю, как народ умудряется выживать на меньшее и где берет деньги на одежду, быттехнику и прочие нужды.

Кроме того, связь в Мск значительно дороже и хуже, чем в Харькове, а с интернетами всё ещё более погано - мы про тарифы меньше ста мегабит уже давно забыли (и это у нас самые дешёвые, 120 грн/мес), а про ограничение по трафику, кажется, и вовсе не слышали никогда, а там это - вроде 25 мегабит или с ограничением, за 500 р. - считается "безлимитом" О_о. Какой же это в пень безлимит, ежели он так кастрированный?!

И да, с огромным сожалением вынуждена констатировать, что, несмотря на все старания товарищей таджиков, недостаток урн приводит к тому, что в Мск тротуары грязнее даже там, где урны есть. Асфальт/плитка много лучше, а мусора на них валяется - больше ((

Аще, с моим норовом, я отметиться уже и по этому поводу успела. Стою, понимаете ли, курю возле мусорки под одной из инстанций. Подскакивает местный служащий и давай наезжать, что в том месте курить-де запрещено, здесь-де не курят. "Оно и видно, как здесь не курят", говорю - и тыкаю пальчиком на широким радиусом разбросанные вокруг урны бычки в количествах. Убег в какие-то двери. Докурила, собираюсь дальше по делам - и вижу: из тех же дверей выскакивает злая тётка с веником и давай выметать вокруг )). Ну-ну ))

Слушайте, российско-украинская таможня - это лютейший пиздец-пиздец. Девять - ДЕВЯТЬ, блядь!!! - часов! Из которых семь - на российской стороне. Да они охуели вконец! Причем укры ладно - те всего лишь денег хотели, потому и мариновали, но с российской стороны!.. Иначе чем вредитильством, саботажем или умышленной работой на разрыв родственных и всяких прочих связей между РФ и Украиной этот пиздец не объясняется, ибо никаких сколько-то серьёзных проверок и досмотров нет, просто все делается тупо мееедленно в час по чайной ложке, словно чтоб специально время подольше потянуть, и это не считая дебильности в организации самого процесса. Если до Стаханова такой же пиздец творился в шахтах - тогда понятно, откуда взялся его рекорд...

Кому там из известных российских общественников патриотического толка делать нечего? Пусть займутся - тема благодатнейшая, неисчерпаемая!

Вернулась в Харьков, да.

Второй день в Москве. Из внезапных наблюдений - оказывается, русские ненавидят лавочки! О_о

Пишет  skuratov-belsky:

Кот жжот



Отсюда

URL записи

Пишет  lightning:

К вопросу уничтожения продуктов
Производство для потребления и производство для прибыли: велика ли разница?

Наши экономисты, в массе своей пеpеметнувшиеся к тем, у кого деньги, давно не напоминают пpостую истину, котоpая известна еще со вpемен Аpистотеля: в любой «неpыночной» экономике (в том числе советской) целью пpоизводства является удовлетвоpение потpебностей; в pыночной экономике целью является получение пpибыли. Поэтому даже если производство на частной земле в России возрастет (так не получится, но примем как предположение), это никакого отношения к нашему потреблению иметь не будет. Важна платежеспособность – а она у нас резко упала и будет понижаться.

Известно: чтобы пpибыль не уменьшалась, надо как минимум поддеpживать цены, а как пpавило – непpеpывно повышать. читать дальшеЭто значит, что если пpодукт по назначенной цене не pасходится, его уничтожают.

Как бы по-человечески не было жалко pебенка, котоpый невдалеке умиpает от голода, законы pынка сильнее жалости. Нас незаметно убедили, что это – коммунистическая пpопаганда. Но это вовсе не пpопаганда. Для меня было потpясением, когда я впеpвые пpиехал в Испанию и увидел по телевизоpу, как молоковозы, один за дpугим, сливают молоко пpямо на шоссе, и оно течет под гоpку во всю шиpину доpоги. Только в США государство имеет столь большие финансовые средства, чтобы выкупать продукты и распределять их через систему социальной помощи и тем поддерживать высокие цены.

Расскажу то, что сам знаю и видел в Испании – стpанe с великолепным сельским хозяйством. Это огоpод, сад и виногpадник Евpопы.

Испанским кpестьянам уpезали квоту pазpешенного пpоизводства молока. Несколько лет назад Испанию оштpафовало ЕЭС на большую сумму за «пеpепpоизводство» молока. Может быть, испанские дети пеpеедают молочных пpодуктов? Нет, потpебление деpжится на уpовне 146 кг на душу в год (в СССР доходило до 363 кг). С 1993 г. в Испании ввели новый поpядок, котоpый «неpыночному» человеку покажется безумием. За каждый непpоизведенный по сpавнению с предыдущим годом литp молока кpестьянину платили по 60 песет – а пpоизведенное молоко у него покупали по 40 песет. Задача – поднять цены до уpовня евpопейских и заставить испанцев покупать более доpогое молоко из Голландии. Казалось бы, если в ЕЭС господствует pынок, то и пусть голландцы конкуpиpуют, снижают издеpжки пpоизводства и т.д. Нет, нельзя – евpопейская комиссия по молоку утвеpдила планку цен. Выше можно, а ниже – нельзя. А испанские крестьяне производили молоко очень хорошее и весьма дешевое – богатые альпийские луга и скромный быт у самих крестьян.

Помню, несколько лет назад запахивали на юге Испании поля помидоpов. Закупочные цены установили в 10 песет за килограмм, а в то же вpемя не пустили в Испанию дешевых сезонников-маpокканцев (как бы они не расползлись по Европе). Убиpать некому, студенты к этому не пpиучены, испанским батpакам пpиходится платить больше. А в магазине помидоpы стоили 100 песет.
Казалось бы, почему кpестьянам не нанять pаботников за ноpмальную цену, не выкатить свои гpузовички к шоссе и не pаспpодать помидоpы песет по 30-40? Тут же раскупили бы. Категоpически нельзя – вдоль всего шоссе и пеpед каждым поселком щиты: «Запpещается тоpговля сельскохозяйственной пpодукцией». Надо же, и на свободном Западе что-то запpещается. А у нас всегда на шоссе тоpговали, хоть и не было pыночной экономики. Почему запpещается? Это угpожает интеpесам тоpгового капитала, котоpый пpодает помидоpы по 100 песет и пpедпочитает уничтожить весь уpожай, но не снизить цену. И жандаpмеpия охpаняет его священное пpаво на пpибыль.
Запомнился мне день 13 августа 1993 г. Кpестьянские коопеpативы в тот день бесплатно pаздали в Саpагосе, где я обитал, 3 тонны пеpсиков – вместе с листовками, пpизывающими объявить бойкот фpанцузским пpодуктам. В ожидании pаздачи на площади за полтоpа часа до начала собpалась толпа вполне пpиличных людей. Как с юмоpом пишет газета, «они набpосились на фуpгоны с фpуктами, как жители Саpаево на гpузовики с гуманитаpной помощью после 16 месяцев блокады». А за тpидцать километpов от этого места на госудаpственные сpедства был обоpудован «комплекс по уничтожению пеpсиков».
Откpываю газету – огpомная фотогpафия, похожая на каpтину «Пpаздник уpожая» сталинских вpемен. Солнечный пейзаж, веpеницы тpактоpных тележек с золотистыми пеpсиками, огpомные весы, гоpы плодов на площадке. Оказывается, это один из обоpудованных в Аpагоне пунктов по уничтожению пеpсиков. Пpавительство их закупает у коопеpативов по pыночной цене, кpестьяне везут, стаpаясь не помять – контpоль качества в Евpопе на высоте (как сказано в газете, ЕЭС установило цену закупаемых для уничтожения плодов от 17 до 27 песет «в зависимости от качества, pазмеpа и товаpного вида»). А здесь их на земле давят специальной машиной или закапывают в огpомные тpаншеи. «Пpоизводственный» план пунктов по уничтожению в Аpагоне на тот год был установлен в 12 тыс. т пеpсиков – по 4 кг на каждого жителя автономной области.

Почему же не pаздают «лишние» пеpсики и молоко людям, не отпpавляют их в школы, в пpиюты для пpестаpелых? Никак нельзя. Капиталистический pынок обязан создавать постоянное и своеобpазное ощущение дефицита – наличия и одновpеменно недоступности. Как говорится в одном анекдоте, «этого понять нельзя, это надо запомнить».
Пpиватизация земли в России означает для обывателя, для самой обычной семьи не какое-то небольшое изменение того, что было – в лучшую или в худшую стоpону. Это – изменение самого типа жизни и потpебления. Земля в СССР, как национальное достояние, предоставленное для использования колхозам, была пpизвана коpмить наpод. На такой земле пpоизводство хлеба не может быть неpентабельным, а цены могут быть очень низкими. Земля как частная собственность пpизвана пpиносить пpибыль, и цены могут только pасти.

А как обстоят дела в Бpазилии, кpупнейшем пpоизводителе и экспоpтеpе пpодовольствия? Ее ведь нам предлагают за недосягаемый идеал. 40% населения (60 млн. человек) получают всего 7% национального дохода. Постоянное недоедание и остpая нехватка в пище белка и витаминов пpиводит к pазpушению иммунной системы и тяжелым физиологическим наpушениям. Это похоже на СПИД, и люди умиpают от малейшей инфекции. В pезолюции конфеpенции по пpоблемам питания (1992 г.) сказано: «более 40% детей, котоpые pождаются в Бpазилии, будут физически и умственно недоpазвитыми к моменту достижения зpелого возpаста».

Или вот Бангладеш, где большими усилиями добились производства такого количества зерна, что можно обеспечить каждому жителю потребление на уровне 2600 ккал/день – лучше, чем сегодня в России. Но половина населения получает менее 1500 ккал – между недоеданием и голодом. После наводнения сотни тысяч человек умерли там от голода, а фермеры придерживали большие запасы риса, ожидая повышения цен. Это – закон рынка. Сегодня, через двести лет после Мальтуса, ничего не изменилось, на тех же принципах строится Новый мировой порядок. Недавно даже вышла научная моногpафия – «Политэкономия голода». Ее автор, эксперт ООН, индийский экономист Амартья Сен в 1999 г. был удостоен Нобелевской премии по экономике. В книге холодным языком сфоpмулиpованы законы, о котоpых наш востоpженный рыночник пpедпочитает не вспоминать.
Но пусть вслушается хотя бы тот, кто чувствует свою ответственность за пpопитание собственных детей: «Возможность человека получить пpодовольствие зависит от отношений в обществе… Голод может быть вызван не отсутствием пpодовольствия, а отсутствием дохода и покупательной способности, поскольку в pыночной экономике лишь доход дает пpаво на получение пpодовольствия… Вывоз пpодовольствия из поpаженных голодом pайонов – „естественная“ хаpактеpистика pынка, котоpый пpизнает экономические пpава, а не нужды.» Да мы это и на своей шкуре начинаем чувствовать (с)ivan-911.livejournal.com/408711.html?mode=reply...

+ ежедневно в Германии уничтожается 4,4 миллиона яблок, 660 тысяч яиц и 1,2 миллиона сосисок. Немцы - в первых строках мирового хитпарада уничтожителей еды. Если погрузить те 50 миллиардов тонн продуктов, что ликвидируются (сжигаются, закапываются, скармливаются скоту) в мире за год, на грузовики, то автоколонна выстроилась бы вдоль всего экватора. (с)polpred.com/?ns=1&ns_id=494631

Так что, любители хамона и сыра, а так же жалетели бабушек и бездомных котят, прежде чем вопить про "кровавого путена" и "сраную рашку" имеет смысл оторвать попки от диванов и посмотреть, как это происходит в вожделеемых вами европах.
А перетаскивание вопроса из экономической в псевдо-социальную сферу - это так... по методичке, так либерально, что просто буэ.

URL записи

Пишет  ШанКа:

URL комментария

URL комментария

Пишет  Crisl:

чувство будущего

05.08.2015 в 11:02

Пишет  Alhena:

Они таки его сделали!
Не то, конечно, но летает.
Попытка засчитана.

URL записи

URL записи

и многое-многое другое...

Пишет  Кимури:

Ровно то, что было у меня.
...И лишнее подтверждение: в теорию эволюции не надо верить, ее надо знать.

Отрывок из книги «Величайшее Шоу на Земле: свидетельства эволюции» Ричарда Докинза

Рубрика: #БиблиотекаСкептика@skepdic

ПРОСТО ПОЙДИТЕ И ПОСМОТРИТЕ

Как же отрицатели истории справляются со свидетельствами? Некоторые буквальным отрицанием. Я встретил такое в интервью, которое брал для документального фильма Четвертого канала "Гений Чарльза Дарвина" в 2008 году. Я интервьюировал Венди Райт, президента "Обеспокоенных женщин Америки". Ее мнение, что "Противозачаточные, принимаемые на следующее утро - это лучшие друзья педофила" дает справедливое отражение силы ее рассуждений, и она полностью оправдала ожидания в течение нашего интервью. Только очень малая часть интервью представлена в телевизионном фильме. Далее здесь представлено его более полное воспроизведение, но очевидно полезное для нужд главы, которую я посвятил обсуждению ископаемой летописи происхождения человека.
читать дальше
Венди: К чему я возвращаюсь, что эволюционисты все еще не имеют научных подтверждений. Но вместо этого, в защиту эволюции работает цензура. Так что нет свидетельств эволюции одного вида в другой. Если бы они были, если бы эволюция происходила, от птиц к млекопитающим или даже дальше, тогда, конечно, должно было бы быть хоть одно свидетельство

Ричард: Свидетельств громадное количество. Я сожалею, но вы, люди, продолжаете повторять это как мантру, поскольку только слушаете друг друга. Я имею в виду, если бы только вы открыли глаза и посмотрели на свидетельства.

Венди: Покажите их мне, покажите мне, покажите мне кости, покажите мне скелеты, покажите мне свидетельства стадий между одним видом и другим.

Ричард: Каждый раз, когда обнаруживается ископаемое, промежуточное между одним видом и другим, вы, ребята, говорите, "А, теперь у нас два пробела, там где раньше был один". Я имею в виду, что каждое ископаемое - это промежуточное звено между чем-то одним и чем-то другим.

Венди: (смеется) Если бы это было так, Смитсоновский Музей Естественной Истории был бы полон таких примеров, но их нет.

Ричард: Они есть... есть... в случае людей, со времен Дарвина, теперь есть огромное количество свидетельств о промежуточных звеньях в ископаемых человека и есть различные виды австралопитеков, для примера, и... еще есть Homo habilis, которые являются переходными между австралопитеками, которые были более ранним видом, и Homo sapiens, которые являются более поздним видом. Я хочу сказать, почему бы вам не посмотреть на эти промежуточные звенья?

Венди: ... если бы эволюция имела бы настоящие свидетельства, это было бы показано в музеях, а не только на иллюстрациях.

Ричард: Я только что сказал вам о Australopithecus, Homo habilis, Homo erectus, Homo sapiens и древних Homo sapiens, Homo sapiens, это красивая цепочка промежуточных звеньев.

Венди: У вас по-прежнему не хватает материальных свидетельств....

Ричард: Материальные свидетельства есть. Сходите в музей и посмотрите на них... У меня здесь их, очевидно, нет, но вы можете пойти в музей, и вы можете увидеть Australopithecus, вы можете увидеть Homo habilis, вы можете увидеть Homo erectus, вы можете увидеть древних Homo sapiens и современных Homo sapiens. Красивая серия промежуточных звеньев. Почему вы продолжает говорить "Представьте мне свидетельства"? Сходите в музей и посмотрите.

Венди: И я ходила. Я ходила в музеи, но нас столько много, кто по-прежнему не убежден.

Ричард: Вы видели Homo erectus?

Венди: И я думаю это все усилия, очень агрессивные усилия попытаться перекричать нас и применить цензуру. Они, кажется, идут от отчаяния, что столько много людей все еще не верят в эволюцию. Если эволюционисты так уверены в своей вере, не должно быть усилий к подавлению информации цензурой. Это показывает, что эволюции все еще не хватает убедительности и она спорна.

Ричард: Я... Я признаю, что в отчаянии. Дело не о подавлении, а в факте того, что я рассказал вам о 4 или 5 ископаемых ... ... (Венди смеется)... и вы, кажется, просто игнорируете, что я говорил... Почему бы вам не сходить и не посмотреть на эти ископаемые?

Венди: Если бы они были в музеях, где я была много раз, я бы смотрела на них объективно, но к чему я возвращаюсь...

Ричард: Они есть в музее.

Венди: К чему я возвращаюсь, это что философия эволюции может вести к идеологиям, которые были так разрушительны для человеческой расы.

Ричард: Да, но разве не было бы хорошей идеей вместо указания на неверное понимание дарвинизма, которым политически чудовищно злоупотребили, попытаться понять дарвинизм, тогда вы бы были в состоянии противодействовать этим жутким непониманиям.

Венди: В действительности, нас так часто пересиливают агрессивностью тех, кто предпочитает эволюцию. Не то, чтобы от нас скрывалась информация, которую вы продолжаете представлять. Не то, чтобы она была неизвестна нам, поскольку мы не можем уйти от этого. Но она навязывается нам все время. Но я думаю, отчаяние идет от факта, что столькие из нас, кто видел вашу информацию, по-прежнему не покупаются на вашу идеологию.

Ричард: Вы видели Homo erectus? Вы видели Homo habilis? Вы видели Australopithecus? Я вам задал вопрос.

Венди: Я видела то, что в музеях и учебниках, когда утверждают, что показывают эволюционные различия видов между собой, всегда опираются на иллюстрации или рисунки... не на какие-либо материальные свидетельства.

Ричард: Ну, вы могли бы сходить в музей Найроби и посмотреть на оригинальные ископаемые, но можно видеть слепки ископаемых, точные копии этих ископаемых в любом крупном музее, в котором вы потрудились бы посмотреть.

Венди: Хорошо, позвольте мне спросить, почему вы так агрессивны? Почему вам так важно, чтобы все верили как вы?

Ричард: Я не говорю о верованиях, я говорю о фактах. Я рассказал вам о конкретных ископаемых, и каждый раз, когда я спрашиваю о них, вы избегаете вопроса и переходите на что-то другое.

Венди: ...Должны бы поразительные тонны материальных свидетельства, не просто разрозненные объекты, но опять- таки, свидетельств нет.

Ричард: Я выбрал ископаемые останки гоминидов, поскольку думал, они будут наиболее интересны вам, но можно найти аналогичные останки из любой группы позвоночных, которую вы назовете.

Венди: Но я думаю, я вернусь к вопросу, почему для вас так важно, чтобы все верили в эволюцию...

Ричард: Мне не нравится слово "верили". Я предпочел бы просто попросить, чтобы люди посмотрели на свидетельства, и я прошу вас посмотреть на свидетельства. ... Я хочу, чтобы вы сходили в музеи и посмотрели на факты, и не верили тому, что вам сказали, что нет свидетельств. Просто сходите и посмотрите на свидетельства.

Венди: (смеется) Да, и что я скажу...

Ричард: Это не смешно. Я имею в виду, на самом деле, сходите, сходите. Я рассказал вам о ископаемых гоминидах, и вы можете сходить посмотреть эволюцию лошади, вы можете сходить посмотреть эволюцию ранних млекопитающих, вы можете сходить посмотреть эволюцию рыб, вы можете сходить посмотреть на переход от рыб к наземным амфибиям и рептилиям. Любое из этого вы найдете в любом хорошем музее. Просто откройте глаза и посмотрите на факты.

Венди: И я скажу, откройте ваши глаза и посмотрите на сообщества, построенные теми, кто верит в любящего Бога, кто создал каждого из нас...

Может показаться, что я в этом обмене был ненужно настойчивым в забивании молотком просьбы, чтобы она пошла в музей и посмотрела, но я реально это имел это в виду. Эти люди были натренированы говорить "Нет ископаемых, покажите мне свидетельства, покажите мне хоть одно ископаемое...", и они так часто это говорят, что начинают этому верить. Поэтому, я попробовал в качестве эксперимента назвать три или четыре ископаемых этой женщине и не давать ей отделаться, просто их игнорируя. Результат удручающий, и это очень хороший пример частой тактики отрицателей истории, когда им представляют свидетельства истории, а именно, просто игнорировать их и повторять как мантру "Покажите мне ископаемые? Где ископаемые? Ископаемых нет. Просто покажите мне одно переходное ископаемое, все чего я прошу..."

Источник: «Величайшее Шоу на Земле: Свидетельство Эволюции» Ричард Докинз.

URL записи

Сидят по обе стороны Суэцкого канала еврей и араб.
Араб: Бах!
Еврей: Та-та-та...
Араб: Бах!
Еврей: Та-та-та...
Араб молчит.
Еврей: Та?
Араб молчит.
Еврей: Эй, Ахмет, у тебя что, патроны кончились?
Араб: Кончились!
Еврей: таки в чем же дело? давай, продам.

В антикварном магазине мужику приглянулась маленькая бронзовая фигурка кошки.
На ценнике значилось: кошка - 1000 гривен, история маленькой бронзовой кошки - 1000 гривен.
Покупатель поинтересовался, нельзя ли купить кошку без истории. Можно, ответил продавец, но гарантирую, что за историей вы вернетесь.
Купил мужик маленькую бронзовую кошку и пошел домой. читать дальшеПо дороге чувствует чей-то взгляд, и прохожие на него оглядываются. Обернулся и видит, что за ним увязалось несколько кошек. С каждым шагом кошек прибавлялось и прибавлялось. Уже более тысячи кошек следовало за мужиком, когда он в ужасе подбежал к Днепру и бросил маленькую бронзовую кошку в реку. Все кошки бросились за ней и утонули.
Мужик, не долго думая, вернулся в антикварный магазин. Продавец радостно его встретил:
- Я же говорил, что вас заинтересует история!
- К чёрту историю! У вас есть маленький бронзовый Бандера?!

Из сети

m.livejournal.com/read/user/cd-player/197611

Прекрасная статья.

Оригинал взят у skaramanga_1972 в РОССИЯ, КОТОРУЮ ОНИ ПОТЕРЯЛИ. ПОЧЕМУ В РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ РУХНУЛО КРЕПОСТНОЕ ПРАВО?

Вместо эпиграфа:

"В 1775 году новгородский генерал-губернатор Сиверс в особой записке напоминал императрице (Екатерине II - прим*), что весьма значительные части ее подданных, именно крепостные крестьяне, лишены ее милостей. "Я позволю себе сказать, - писал Сиверс, - что неограниченное рабство погубит государство ... пусть Ваше Величество ограничит чрезмерную власть помещика, пусть по крайней мере, господин не будет иметь права без судебного разбирательства наказывать людей своих кнутом, что почти равняется смертной казни ... Установите, чтобы крепостной, семья которого состоит из двух или трех душ мужского пола мог выкупиться хоть за 300 руб.".

Можно много и долго рассуждать о том, зачем и почему император Александр II отменил крепостное право. Любимая причина у разных авторов - кризис крепостнической системы. Но мало кто из них поясняет в чем именно этот кризис выражался. А я тут нашел ответ: четкий и понятный...

читать дальше

Источник:

Князьков, Сергей Александрович (1873-1920?).
Как сложилось и как пало крепостное право в России : Ист. очерк / С. Князьков; Под ред. А.А. Кизеветтера. - 4-е изд., испр. и доп. - Москва : И. Кнебель, 1911. - 192, [2] с. : ил., портр.; 20<

Пишет  Кимури:

13.06.2015 в 20:30

Пишет  Royal Heart:

Россия крепостная. История народного рабства www.flibusta.net/b/253159

13.06.2015 в 14:21

Пишет  St. Byron:

Читаю книгу о периоде крепостного права. Это прекрасно чуть более чем полностью, глаза разбегаются, что цитировать.

«Писатель Терпигорев вспоминал о своем дедушке-помещике, которого прозвали «дантистом» за редкое умение одним ударом выбивать дворовым слугам зубы в минуту барского гнева, а то и шутки ради. Примечательно, что этот господин выделялся из ряда себе подобных не фактом битья своих рабов — так поступали почти все, а только необычайной ловкостью битья, которой добродушно удивлялись соседи-рабовладельцы.»

«Дворовую Прасковью Ларионову забили на глазах помещицы, которая на каждый стон жертвы поминутно выкрикивала: «Бейте до смерти»! Когда Ларионова умерла, по приказу Салтычихи ее тело повезли хоронить в подмосковное село, а на грудь убитой положили ее грудного младенца, который замерз по дороге на трупе матери…»

«Несколько сотен тысяч «благородных» российских помещиков по воле правительства стали олицетворять собой и государство, и нацию. В то же время миллионы ревизских душ в России именовались не иначе как «хамами» и «хамками», «подлыми людьми». А понятие «народ» в его действительном возвышенном смысле встречалось только в поэтических сочинениях, обращенных к далекому прошлому.»

«Иностранный путешественник был потрясен, став однажды свидетелем выполнения натуральной повинности в дворянском поместье: «Подобно пчелам, крестьяне сносят на двор господский муки, крупы, овса и прочих жит мешки великие, стяги говяжьи, туши свиные, бараны жирные, дворовых и диких птиц множество, коровья масла, яиц лукошки, сотов или медов чистых кадки, концы холстов, свертки сукон домашних».» вот оно, любовно описываемое пасторальное изобилие-то

«Как землевладельцы добивались роста интенсивности труда среди своих крепостных, можно себе представить хотя бы на основании воспоминаний А.И. Кошелева. Известный общественный деятель, Кошелев был, кроме всего прочего, крупным помещиком и одно время даже предводителем уездного дворянства. Поэтому описанные им случаи из помещичьей практики особенно ценны. Он пишет: «В соседстве моем жил помещик Ч., человек недурной, пользовавшийся общим уважением в дворянстве… При земляных работах, чтобы работники не могли ложиться для отдыха, Ч-ов надевал на них особого устройства рогатки, в которых они и работали. За неисправности сажал людей в башню и кормил их селедками, не давая им при этом пить… Брань, ругательства и сечение крестьян производились ежедневно».»

«В России с давних пор действовало правило: «по рабе холоп, по холопу — раба». Оно значило, что свободная женщина, вышедшая замуж за крепостного, или вольный человек, женившийся на крепостной, — теряли свободу и переходили в собственность господина их мужа или жены. Позднее, в конце XVIII века, выпустили постановления о том, что вдовы и девицы вольного происхождения, вышедшие замуж за помещичьих крестьян, после смерти мужей не должны быть обращаемы в крепостное состояние против их воли. Но этот закон никогда не соблюдался помещиками. Более того, случалось, что дворяне похищали свободных людей — на дороге, в поле, а нередко и прямо из дому, и насильно венчали со своими крепостными, таким образом значительно увеличивая в короткие сроки число невольников в усадьбе. Особенно подобные злоупотребления были в ходу в отдаленных провинциях, но происходили и в центральных губерниях, и даже в непосредственной близости от столицы, причем похищали и насильно венчали невзирая на то, что жертва уже могла быть замужем и, нередко, иметь детей.»

читать дальше«Из достижений западной культуры заимствовали в первую очередь то, что делало приятным и комфортным быт, хотели не учиться, а спешили потреблять, тем более что даровой труд крепостных крестьян давал все возможности для удовлетворения любых прихотей. Замечательно точную характеристику типа русского дворянина, каким он сложился к началу XIX века, дает В.О. Ключевский: «С книжкой Вольтера в руках где-нибудь на Поварской или в тульской деревне этот дворянин представлял очень странное явление: усвоенные им манеры, привычки, понятия, чувства, самый язык, на котором он мыслил, — все было чужое, все привозное, а дома у него не было никаких живых органических связей с окружающими… Чужой между своими, он старался стать своим между чужими, и, разумеется, не стал: на Западе, за границей, в нем видели переодетого татарина, а в России на него смотрели как на случайно родившегося в России француза…»»

«Вельможи соперничали друг с другом в роскоши, и едва ли не первое место в этом соревновании тщеславий принадлежало графу Петру Борисовичу Шереметеву, сыну петровского фельдмаршала. Его состояние, и без того немалое, значительно увеличила выгодная женитьба на единственной дочери известного богача князя A.M. Черкасского. От этого брака из рода Черкасских во владение Шереметева перешли обширные поместья: Перово, Вишняки, Жулебино, Останкино, а вместе с ними — более 80 000 крепостных «душ».
В Кусково по желанию графа построили дворец, ныне утраченный, но поражавший современников величиной и убранством. Помнившие его признавали, что «теперешний дом и сад Кускова только остатки прежнего великолепия… В одной комнате стены были из цельных венецианских зеркал, в другой обделаны малахитом, в третьей обиты драгоценными гобеленами, в четвертой художественно разрисованы не только стены, но и потолки; всюду античные бронзы, статуи, фарфор, яшмовые вазы, большая картинная галерея с картинами Рафаэля, Ван Дейка, Кореджио, Веронезе, Рембрандта; в некоторых комнатах висели люстры из чистейшего горного хрусталя… Замечательны также были в кусковском доме огромная библиотека и оружейная палата; в последней было редкое собрание древнего и нового оружия: английские, французские, испанские, черкесские, греческие и китайские ружья, дамасские сабли, оправленные в золото и осыпанные драгоценными камнями… В саду Кускова было 17 прудов, карусели, гондолы, руины, китайские и итальянские домики, каскады, водопады, фонтаны, маяки, гроты, подъемные мосты».
Величественные дворцы вельмож обыкновенно строились на возвышенных местах, на живописных берегах рек или озер, господствуя над округой и помогая своим хозяевам входить в образ державного властелина. Эта забава была чрезвычайно распространена тогда среди знати. Иметь собственный двор, собственных фрейлин, камергеров и статс-дам, гофмаршалов и шталмейстеров казалось престижным, тешило самолюбие, опьяняло ощущением неограниченной власти. Один из князей Долгоруковых любил сиживать перед гостями, да нередко и в одиночестве, на раззолоченном троне, сделанном по образцу императорского.
Свиту таких тщеславных бар составляли дворовые слуги, для которых шились платья и выделывались аксессуары, полностью соответствующие настоящим, принятым при дворе в Петербурге. Иные предпочитали покупать для своих крепостных «фрейлин» и «камергеров» поношенные оригинальные костюмы, отслужившие свой век в столице на плечах настоящих придворных.
По торжественным дням устраивались балы. В имении вельможи князя Голицына, например, по описанию очевидца это происходило так: «В ярко-освещенный зал собирались приглашенные, и когда все гости были в сборе, собственный княжеский оркестр играл торжественный марш, и под звуки его князь выходил в зал, опираясь на плечо своего гофмейстера. Бал открывался полонезом, причем хозяин шел с своею статс-дамою, которая предварительно целовала его руку…» В приведенном описании самые важные слова — «свой», «своя» и «собственный». В этой автономной «самодержавности» — главная черта быта русских бар.»

«Но печальная память о хозяине осталась не только среди слуг. Супруга Алексея Прончищева, Глафира Михайловна, женщина добрая и кроткая, в молодости лишилась рассудка. Произошло это в результате какой-то семейной драмы, подробности которой столь отвратительны, что Сабанеева не решилась привести их в своих записках. Она пишет только, что умопомешательство прабабушки произошло оттого, что прадедушка ее чем-то «сильно оскорбил».
Что это были за «оскорбления», можно узнать из множества других воспоминаний очевидцев о том, какие нравы господствовали в помещичьих семьях. Сельский священник рассказал в своих записках, как знакомый ему помещик Лачинов обращался со своей женой. Лачинов, мужчина крепкого сложения, напившись пьян, имел обыкновение вытаскивать барыню во двор к колодцу, раздевать ее догола и обливать ледяной водой. Потом он едва живую женщину пинками заталкивал в конюшню и там, велев лакеям держать ее, принимался пороть розгами, причем приговаривая: «Вот я тебя согрею, вот я тебя согрею!» Рассказчик продолжает: «Или изорвет на ней все дочиста, привяжет к столбу, да и примется с кучером в две розги. Если увидит, что кучер сечет легко, то и начнет хлестать его комлем розги по рылу. Сорвавши на ней и на кучере зло, отвяжет и погонит, также нагою, в дом. Несчастная споткнется, упадет, а он начнет ее подстегивать с обеих сторон, пока она, на четвереньках, не доползет до жилья…»
Завершает священник свой рассказ характерным замечанием: «Много ли в то время было не лачиновых? Все почти помещики были лачиновыми, если не по отношению к женам, то непременно по отношению к крестьянам».»

«Образы шальных русских бар нередко окружены ореолом ностальгической грусти по старому времени. В действительности же эти проявления «страшных бурь неукротимой вспыльчивости», которые иногда пытаются представить как проявления «благородного» характера, были следствием распущенности и привычки к совершенно бесконтрольной власти над другими людьми.
Дедушка писательницы Водовозовой, разгневавшись за что-то на свою жену, ссылает ее с глаз долой на затерянный в степи хутор, куда вообще отправлял без различия всех провинившихся крестьян, дворовых слуг или членов семьи. Причем Водовозова вспоминала, что для того, чтобы еще чувствительнее унизить супругу, «дедушка в день ее отъезда встал с рассветом и, увидав на дворе телегу, в которой обыкновенно вывозили навоз, закричал на весь двор так, чтобы его могли услышать все крестьяне, находившиеся там: "В этой телеге вы вывозите навоз из хлевов, а сегодня будете вывозить навоз из моего дома!" И он приказал запрячь в навозную телегу рабочую лошадь и везти свою жену в Васильково. Затем, подозвав к крыльцу двух дворовых, которые должны были везти Марью Федоровну, он под угрозою строгого наказания запретил им класть на подводу какие бы то ни было вещи, кроме ее двух сундуков с одеждою. Когда одна из «девок» пробежала мимо него с подушками, не зная, что и это запрещено класть на воз, дедушка ударил ее по щеке со всей силы, вырвал у нее подушки и бросил их на землю…»
Одна тульская помещица во время обеда регулярно приказывает пороть перед собой повариху, причем не за скверную стряпню, а потому, что это зрелище возбуждает в ней аппетит; екатеринославский помещик Засимович, «ведя нетрезвую жизнь», угрожает своим детям и прислуге смертью, гоняясь за ними с кинжалом, наконец стреляет в своего 15-летнего сына из ружья, заряженного дробью, нанеся ему в грудь десять ран; помещицы сестры Пугачевские, принуждая некоторых из своих крестьян к интимной близости, затем собственноручно лишают жизни рожденных от этой связи детей… Портретная галерея таких дворянских типов в истории русского крепостного права неисчерпаема.»
http://www.e-reading.life/book.php?book=1007053

В общем, это можно цитировать и цитировать. После этого заикающихся про "особый путь России" хочется топить в помоях.

URL записи

13.06.2015 в 17:53

Пишет  St. Byron:

Нет, я всё-таки ещё процитирую.

читать дальше«Действительно, если оставить в стороне идеализированный взгляд на русское поместное дворянство, сформировавшийся во многом уже после того, как век усадеб и их обитателей закончился и ностальгические переживания сильно исказили объективную реальность, то настоящий быт и характеры этих владельцев крепостных «душ» окажутся во многом отталкивающими, а их обычное времяпрепровождение и развлечения — весьма грубыми.
В одном доме заставляют дворового мальчика лизать языком жарко натопленную печь и искренне хохочут над тем, как несчастный с вылезающими из орбит глазами от боли с криком бежит прочь. В другом — напоят для потехи собственных детей. Мемуарист, имевший случай воспользоваться гостеприимством такого семейства, вспоминал, как родители потешались над пьяными барчатами, шатающимися из стороны в сторону, падающими или дерущимися друг с другом. Отец, мать и гости надрываются от хохота и подзадоривают: «А ну-ко, Аполлоша, повали Пашу! Эх, Мишка упал, много царя забрал в голову, вставай, братец, вставай!» Такие потехи были популярны и в глухих усадьбах, и в столице. Барон Н. Врангель вспоминал, как старший брат, в ту пору уже офицер-гвардеец, напоил его с маленькой сестрой шампанским и от души хохотал над чудачествами пьяных детей.
Любили шутить и над стариками. Сельский священник, описывая быт известных ему дворян середины XIX века, рассказывает, среди прочего, о таком господском развлечении: «Мать барыни, Арина Петровна, ослепла совсем и жила в одном из флигельков барского двора. Выйдут иногда вечерком господа на балкон и пошлют своих птенчиков позабавиться с бабушкой. Из них старшему было лет за 12, младшему 6. Внучки бегут и кричат: "Бабушка, тебя мамаша на балкон зовет!" Выведут старуху на середину большого двора, сделают с ней несколько кругов, чтоб она не нашла направления к дому, да и отбегут. Та ругается, кричит, машет палкой, а детки-то на балконе хохочут, внучатки-то увиваются, вертятся и дергают ее со всех сторон. Всем потеха! Кто-нибудь из внучатков возьмет да и подставит ногу — старуха бац о землю! — Все так и разразятся самым искренним хохотом! Ну, значит, и развлечение"

«Порядки, существовавшие в дворянских поместьях, были действительно весьма жестокими, но направлены они были не столько на изнурение, сколько на максимальную эксплуатацию труда подневольных людей. Для достижения этого не останавливались ни перед чем. Орловская помещица Неклюдова, например, своих швей и вышивальщиц привязывала косами к стульям, чтобы те не могли вставать из-за пялец и работали без перерыва. То же было и в других имениях: где-то рогатки одевали на шею, чтобы невольники не могли прилечь, где-то привязывали к шее шпанских мух для бодрости. По естественной нужде нельзя было самовольно отлучиться из девичьей или людской. Требовалось обратиться к специальному надзирателю, который набирал партию «охотников» и строем отводил к отхожему месту.»

«Иные помещики и помещицы заходили слишком далеко в беспокойстве о потерях в хозяйстве и о том, что дворовые их объедают и обкрадывают. В жандармском отчете упоминается о дворянке, которая зауздывала «девок», когда те доили господских коров, под тем предлогом, чтобы они «тайком не сосали молока».»

«В усадьбе нижегородского помещика Кошкарова существовали такие правила поведения для прислуги: весь дом у него был разделен на женскую и мужскую половину, границей между которыми служила гостиная. У дверей гостиной, ведущих в зал, стоял дежурный лакей, а около противоположных дверей — дежурная девушка. И ни один из них не смел ни прикаких обстоятельствах переступить заветной границы. В случае необходимости отдать новое распоряжение барина, касающееся мужской прислуги, девушка не могла приблизиться к порогу мужской половины, но должна была громко окликнуть дежурного и передать ему приказание. Что же касается женской половины, то она охранялась еще строже. Я. Неверов, ребенком живший в доме Кошкарова и лично наблюдавший причудливые порядки, царившие там, вспоминал, что не только дежурный лакей
или еще кто-нибудь из мужской прислуги, но даже сыновья Кошкарова или его гости-мужчины не могли пройти дальше дверей, которые охраняла дежурная девушка.
Сам престарелый барин внимательно следил за поведением своих слуг. И если вдруг ему казалось, что девушка слишком внимательно или «умильно» глядела в сторону дежурного лакея, или, отдав приказание, возвращалась на свое место раскрасневшись — это приводило Кошкарова в ярость. «Это значит, что ей "захотелось"», объяснял он и жестоко бил «подлянку» по лицу…»
http://www.e-reading.life/book.php?book=1007053

URL записи

URL записи

URL записи

Судя по всему интересная статья, но дочитать не успеваю, дочитаю вечером.

Александр Степанов и Ольга Козырева

Во время Гражданской войны 12 апреля 1919 года железнодорожники после рабочего дня отработали еще 10 часов в ночь на субботу и отремонтировали 3 паровоза. Эта идея была подхвачена другими рабочими, и уже в мае по всей стране прошла целая волна субботников, на которых рабочие показали немыслимые ранее достижения производительности труда. В статье «Великий почин» В.И. Ленин приводит примеры такой производительности:



«5 токарей в 4 часа сделали 80 валиков. Производительность по сравнению с обычной 213%. 20 чернорабочих в 4 часа собрали старый материал в количестве 600 пудов и 70 вагонных рессор, по 3 пуда весом каждая, всего 850 пудов. Производительность по сравнению с обычной 300%».

На первый взгляд, удивительно, что глава государства придавал такое значение производительности труда чернорабочих. Но проблема была поставлена еще Максом Вебером. В вышедшей в 1904 году книге Протестантская этика и дух капитализма Вебер показал, что представители традиционной культуры, немецкие католики, получали вдвое меньше протестантов, потому что не шли на высокооплачиваемые технические специальности.* И даже батраки католики реагировали на материальное стимулирование неожиданным образом:

«В ряде случаев повышение расценок влечет за собой не рост, а снижение производительности труда, так как рабочие реагируют на повышение заработной платы уменьшением. а не увеличением дневной выработки. Так, например, жнец, который при плате в 1 марку за морген ежедневно жнет 2.5 моргена, зарабатывая таким образом 2,5 марки в день, после повышения платы на 25 пфеннигов за морген стал жать вместо предполагавшихся 3 моргенов, что дало бы ему теперь 3,75 марки в день, лишь 2 моргена, получая те же 2,5 марки в день, которыми он, по библейскому выражению, «довольствовался». Увеличение заработка привлекало его меньше, чем облегчение работы: он не спрашивал: сколько я смогу заработать за день, увеличив до максимума производительность моего труда; вопрос ставился по-иному: сколько мне надо работать для того, чтобы заработать те же 2,5 марки, которые я получал до сих пор и которые удовлетворяли мои традиционные потребности? Приведенный пример может служить иллюстрацией того строя мышления, который мы именуем «традиционализмом»: человек «по своей природе» не склонен зарабатывать деньги, все больше и больше денег, он хочет просто жить, жить так, как он привык, и зарабатывать столько, сколько необходимо для такой жизни. Повсюду, где современный капитализм пытался повысить «производительность» труда путем увеличения его интенсивности, он наталкивался на этот лейтмотив докапиталистического отношения к труду, за которым скрывалось необычайно упорное сопротивление; на это сопротивление капитализм продолжает наталкиваться и по сей день, и тем сильнее, чем более отсталыми (с капиталистической точки зрения) являются рабочие, с которыми ему приходится иметь дело.»**

Советской власти предстояло построить ядерно-космическую сверхдержаву в традиционном российском обществе, и субботник, с производительностью труда вдвое-втрое выше обычной, был бесценным подарком. Он давал надежду, что традиционное общество не обязательно обречено на отсталость.

Такую производительность, конечно, нельзя удержать постоянной. Это был рекорд, напряжение всех сил. Тем важнее, что этот «рекорд» рабочие ставили не за деньги, а в качестве бесплатной помощи своему государству.

Ленин писал для марксистской аудитории и называл субботники «ростками коммунизма», «переход к новой трудовой дисциплине». Но был ли субботник таким невиданным ранее явлением?

Откроем социологическое исследование А.Н. Энгельгардта «12 писем из деревни», написанное в 70-80-х гг. XIX века. читать дальшеВ письме третьем Энгельгардт описывает работу «на чести»:

«Работа «на чести», толокой, производится даром, бесплатно; но, разумеется, должно быть угощение, и, конечно, прежде всего водка. Загадав рубить капусту, чистить бураки и пр., Авдотья приглашает, «просит» баб притти на «помочи». Отказа никогда не бывает: из каждого двора приходит по одной, по две бабы, с раннего утра. Берут водки, пекут пироги, заготовляют обед получше, и если есть из чего, то непременно делают студень — это первое угощение. «Толочане» всегда работают превосходно, особенно бабы, — так, как никогда за поденную плату работать не станут. Каждый старается сделать как можно лучше, отличиться, так сказать. Работа сопровождается смехом, шутками, весельем, песнями. Работают как бы шутя, но, повторяю, превосходно, точно у себя дома. Это даже не называется работать, а «помогать».

Бесплатная работа «из чести», в качестве помощи, широко применялась русским крестьянством задолго до революции. Как и на ленинских субботниках, трудящиеся показывали на ней более высокую производительность и качество, чем во время обычной работы за плату. Но главное, на такую работу крестьяне выходили и тогда, когда за деньги работать даже не стали бы.

Энгельгардт описывает случай, произошедший с ним в первую же весну его жизни в деревне. Разливом реки размыло плотину и испортило дорогу. По его расчету, работа по починке дороги оценивалась в 30 рублей, которые он и предложил соседним крестьянам. Однако крестьяне запросили очень высокую цену – 100 рублей, иначе наотрез не соглашались работать. Один крестьянин объяснил ему, что крестьяне не хотят работать за деньги, но готовы сделать это «из чести», для установления добрососедских отношений:

— Конечно, цена хороша, да мужик-то «из чести» скорее сделает. Да позвольте, вот я сам: за деньги совсем не поеду на такую работу, а «из чести», конечно, приеду, да и много таких. «Из чести» все богачи приедут; что нам значит по человеку да по лошади с двора прислать? время теперь свободное, — все равно гуляем. — Постой, но ведь хозяйственные же работы полевые все на деньги делаются? — Хозяйственные, то другое дело. Там иначе нельзя. — Не понимаю, Степан. — Да как же. У вас плотину промыло, дорогу попортило — это, значит, от Бога. Как же тут не помочь по-соседски? Да вдруг у кого — помилуй Господи — овин сгорит, разве вы не поможете леском? У вас плотину прорвало — вы сейчас на деньги нанимаете, значит, по-соседски жить не желаете, значит, все по-немецки на деньги итти будете. Сегодня вам нужно плотину чинить — вы деньги платите; завтра нам что-нибудь понадобится — мы вам деньги плати. Лучше же по-соседски жить — мы вам поможем, и вы нас обижать не будете. Нам без вас тоже ведь нельзя: и дровец нужно, и лужок нужен, и скотину выгнать некуда. И нам, и вам лучше жить по-соседски, по-божески».

Нам, выросшим на западной политэкономии, как и Энгельгардту, непонятно, почему крестьяне отказались от денег, но охотно работали «из чести».

Для этого необходимо пояснить, что общества можно разделить на два типа: производящие для существования (общества незападного типа, традиционные) и производящие меновые стоимости (общества западного типа, рыночные). О рыночном обществе мы поговорим в следующей статье. Сейчас же рассмотрим общества незападного типа, к которым относились и дореволюционная Россия, и СССР.



В таких обществах действует правило, выведенное А.В. Чаяновым в работе «Теория крестьянского хозяйства»: в традиционном обществе люди работают не с максимальной производительностью труда, а лишь настолько интенсивно, чтобы их семья достигала социально приемлемого уровня. Чем больше потребителей приходится на каждого работника в семье, тем интенсивнее каждый работник будет трудиться. В семьях, в которых много маленьких детей, но мало взрослых, работники могут трудиться в 2 раза больше, чем в семьях, где много взрослых, но мало детей. Вот почему зажиточные крестьяне у Энгельгардта не видели смысла в работе за деньги – ведь социально приемлемый уровень уже был достигнут ими.

Правило Чаянова действует в любом обществе незападного типа. Однако если бы это правило действовало в незападном обществе всегда и без исключений, то само общество не смогло бы существовать. У него не было бы излишков продукции, перераспределяемых для содержания социальных институтов, для коллективной деятельности. И даже поддержать своих жителей в неурожайные годы такое общество было бы неспособно. Общество, которое не создает излишков и не перераспределяет их, легко распадается. Его члены не видят смысла в объединении, поскольку никаких функций защиты от различных угроз такое общество не выполняет.

Антрополог Роберт Карнейро пишет, что общины примитивных народов распадаются из-за внутренних раздоров гораздо раньше, чем деление станет необходимым из-за недостатка земли и прочих ресурсов в окрестностях деревни:

«Я бы хотел поспорить, что фактором куда большей важности являлась легкость и частота распада деревень, не связанная с жизнеобеспечением [т.е. с техническими приемами жизнеобеспечения]... Легкость, с которой это явление происходит, наводит на мысль, что деревни редко могут получить шанс так увеличить свое население, что оно окажется тяжелой нагрузкой для несущей способности земли.

Напротив, большой излишек продукции, перераспределяемый в общественных интересах, способствует стабильности и росту общества. Антрополог Д. Мало так пишет об этом: «Короли [высшие вожди отдельных островов] практиковали сооружение складов, в которых хранилась пища, рыба, тапа [одежда из коры] и всевозможные другие товары. Эти склады были построены Калаимоку [главный управляющий вождя] как средство сохранить согласие и предотвратить разбегание. …люди думали, что в складах есть еда, и слушались короля. Как крыса никогда не оставит сундука, в котором, по ее мнению, есть еда, люди никогда не оставят короля, пока думают, что в его складе есть еда».

Итак, для поддержания своего существования и, тем более, для роста обществу необходимо интенсифицировать труд своих членов, чтобы они создавали излишки продукции, которые затем перераспределялись бы для совместных нужд.

Каждое общество по-своему выполняет эту задачу. Материальные стимулы, как мы видели, малоэффективны. Выжать прибавочный продукт можно лишь из благополучных семей, находящихся в самом низу чаяновской прямой. А у них уже все есть и им больше ничего не нужно. Дополнительный заработок может заинтересовать лишь бедняков, которые и так трудятся на пределе. Поэтому практически во всех обществах незападного типа интенсификация достигается культурными механизмами.



Например, в меланезийских примитивных обществах существует особый социологический тип – бигмены. Это люди с амбициями, имеющие признанный авторитет в межличностных отношениях, создающие вокруг себя группы последователей. Культурный фактор интенсификации здесь состоит в том, что бигмены трудятся ради своего престижа в обществе и удовлетворения своих политических амбиций. Поэтому интенсивность их труда близка к предельной, а не определяется правилом Чаянова. Так что при изучении интенсивности труда в таких обществах можно наблюдать разделение семей на две «популяции»: трудящихся в соответствии с правилом Чаянова и бигменов (а также членов их домохозяйств), трудящихся на пределе своих возможностей. На графике распределения возникает так называемый «рыбий хвост»:

Излишки продукции, производимой бигменами, накапливаются, а затем раздаются ими для демонстрации своих способностей и увеличения их популярности в обществе. Бигмены излишками своего труда стабилизируют общество, способствуют его росту и защите его членов от разного рода бедствий.

Другая реализация стратегии интенсификации и перераспределения в обществе – это институт вождей. Введение института вождей дает преимущества в интенсификации труда: вождю подчиняются в силу его положения, его экономическая власть полагается ему по наследству. Как следствие, общества с таким институтом на 2-3 порядка больше, чем общества с бигменами.

Вождь широко применяет культурные механизмы интенсификации, например, налагая табу на урожай какой-либо культуры – для использования ее в коллективных целях.

«Посмотрите, например, какое влияние на «фонд власти» оказывали широко распространенные привилегии вождя, связанные с его титулярным владением землей, скажем, табу на урожай какой-либо культуры, резервирующее его для какого-либо коллективного проекта. При помощи табу вождь направляет производственный процесс: дворы в его владениях должны обращаться к другим средствам существования. Он дает стимул производству двора – в отсутствии табу прибавочный труд был бы не необходим», – пишет антрополог М. Салинз.

Накопление излишков продукции у вождя далеко не всегда означает его личную алчность. Напротив, многочисленные наблюдения можно резюмировать словами антрополога Раймонда Фёрса:

«За вождями признавалось право контролировать большое количество пищи и немалое число ценностей, хранимых в их домах... Но ожидалось, что запасы эти будут использованы во благо народа».

Излишки продукции, созданные обществом, вождь изымает и накапливает, но обязан также и перераспределять для общественных целей.

По мере роста общества создают различные структуры интенсификации труда, накопления и перераспределения. Обычно все они узаконены или даже управляются государством. Вот свидетельства Марко Поло о перераспределении в Китае:

«Когда великий государь знает, что хлеба много и он дешев, то приказывает накупить его многое множество и ссыпать в большую житницу; чтобы хлеб не испортился года три-четыре, приказывает его хорошенько беречь. Собирает он всякий хлеб: и пшеницу, и ячмень, и просо, и рис, и черное просо, и всякий другой хлеб; все это собирает во множестве. Случится недостача хлеба, и поднимется он в цене, тогда великий государь выпускает свой хлеб вот так: если мера пшеницы продается за бизант, за ту же цену он дает четыре. Хлеба выпускает столько, что всем хватает, всякому он дается и у всякого его вдоволь. Так-то великий государь заботится, чтобы народ его дорого за хлеб не платил; и делается это всюду, где он царствует.»

В дореволюционной России интенсификацией и накоплением ресурсов занимались помещики. Вот что пишет историк Л.В. Милов: «Так, в инструкции [помещика] Артемия Волынского предписывается:

По вся годы (то есть в удобных, необходимых случаях, — Л. М.) свидетельствовать бедных мужиков, от чего он обеднял, а ежели не от лености, не от пьянства припала ему скудость, — таких ссужать хлебом всяким, и когда потом поспеет хлеб, оной, данной ему, от него взять, а прибыль ему отдать. И так во всех деревнях ссужать крестьян... Тако же хотя которые от своего непотребства и от лености обнищали, и тех ссужать. Однако ж — с наказанием, дабы впредь даром хлеба есть не повадно было».

А после реформы 1861 года самим крестьянам уже приходилось применять культурные механизмы интенсификации и перераспределения, чтобы использовать накопленные помещиками ресурсы в общественных целях. Вот почему крестьяне Энгельгардта готовы были работать бесплатно для установления добрососедских отношений с помещиком: ведь у него были необходимые им ресурсы – лес, луг, земля.

Советское государство смогло интенсифицировать труд и перераспределять ресурсы в общественных интересах гораздо лучше, чем Российская империя. Широко используя культурные механизмы интенсификации, государство создало свою «трудовую аристократию» – стахановское движение. Субботники и другие общественные работы воспроизводили крестьянские традиции «толоки». Рекордная производительность труда, достигаемая на таких работах, задавала высокую планку, которую затем стремились достичь и в обыденной жизни.

Культурные механизмы интенсификации были задействованы и во время индустриализации, и во время войны, и во время послевоенного восстановления. Длительная высокая производительность труда в это время достигалась за счет культурной мотивации к строительству, победе, восстановлению хозяйства.

Индустриализация, проведенная в кратчайшие сроки, победа в войне, восстановление страны, грандиозное строительство и экономический рост 70-х-80-х – вот результаты умелой интенсификации и перераспределения ресурсов на благо всего общества.

Кроме культурных механизмов интенсификации в советском обществе действовали и другие механизмы. Следствием индустриализации стало использование передовых технологий, что вывело интенсификацию труда на новый уровень. Индустриализация также в массовом порядке ввела фабричную организацию труда. Интенсивность стала определяться не столько самим работником, сколько планированием и технологическим процессом. Рабочему за конвейером необходимо работать с определенной скоростью независимо от благополучия семьи. А директору завода сверху спускался план, который необходимо было выполнить, – так интенсифицировался труд всего предприятия. В итоге сама организация производства способствовала интенсификации труда. В большинство технологических процессов сразу было встроено перераспределение ресурсов в общественных целях: так, создание, например, ракетных комплексов «Тополь-М» необходимо исключительно в общественных целях и не предполагает личного использования.

Вера населения в справедливость и рациональность такой организации труда и перераспределения ресурсов была важным культурным фактором интенсификации.

При том, что советская модернизация привела к использованию фабричных технологий и массовой интенсификации труда, советский человек в своих потребностях оставался человеком незападного общества и продолжал жить в соответствии с широко понимаемым правилом Чаянова: для него было важно достичь социально приемлемого уровня жизни, а не гнаться за большим заработком.

Более того, и в наше время большинство людей продолжают жить в соответствии с этим правилом. По словам известного социолога Юрия Левады, «средний человек, условно говоря, за олигархами и за западными звездами не гонится. Он гонится за своим соседом, который немножко лучше живет. У соседа есть квартира с лишней комнатой, и я хочу квартиру, чтобы там была еще одна комната. У него есть более приличная машина, и я хочу более приличную машину и т.д… Насчет работы: мы спрашивали людей, могли бы они работать лучше? - Могли бы, да смысла нет».

Человек по своей сути остался прежним, но государство в современной России перестало задействовать культурные механизмы интенсификации труда. Более того, государство отказалось от своей роли в интенсификации и накоплении, отдав ее рыночным структурам и механизмам. О рыночных механизмах интенсификации, накопления и перераспределения мы поговорим в следующей статье. Здесь же хотелось бы отметить два важнейших момента.

Первое. Руководители нашего государства из идеологических соображений наложили запрет на интенсификацию производства со стороны государства, и общество стало создавать существенно меньше продукции, чем в советское время. Упало производство почти всех видов продукции. Наиболее показательный фактор – снижение численности рабочих в промышленности: численность снизилась более чем в 2 раза по сравнению с 1986-1988 годами (см. Кара-Мурза С., Батчиков С., Глазьев С. «Куда идёт Россия. Белая книга реформ», 2008 г.). Произошла деиндустриализация. Были утрачены многие современные технологии. Вследствие этого уменьшились возможности перераспределения продукции для общественных нужд. А это в свою очередь снизило возможность государства противостоять разного рода угрозам.

И второе. Государство, неспособное противостоять угрозам, становится нежизнеспособным, а неспособное к перераспределению – ненужным ни населению страны, ни предпринимателям. Грянул экономический кризис, но правительство избегает взять на себя интенсификацию производства и решение хозяйственных проблем страны. Кремль заявляет предприятиям, что спасение утопающих – дело рук самих утопающих, а «неэффективные предприятия» должны умереть.

В рамках либеральной идеологии принято рассматривать предприятия только как инструмент предпринимателя для получения прибыли за счет эксплуатации населения. Но предприятия - это, прежде всего, система жизнеобеспечения народа. Закрытие предприятий это удар не столько по карману отдельных предпринимателей, сколько по народному хозяйству в целом. Это разрыв технологических цепочек и зачастую угроза суверенитету государства.

Чувствуя эти угрозы и не находя поддержки в Кремле, предприниматели обращаются к региональным властям и те пытаются решить проблемы доступными им средствами, замыкая производственно-технологические цепочки внутри регионов. Но это не решает проблем общества, а толкает регионы к сепаратизму.

Из этой ситуации есть два выхода: либо государство, самоустраняясь от интенсификации и перераспределения, приведет Россию к развалу, либо предприниматели и региональные власти заставят Кремль отложить погремушку ночного сторожа и честно выполнять свои обязанности.

Опубликовано в 27 номере газеты Точка ру

Пишет  Borgward_B-IV:

Отличная статья.
Жаль что малоизвестная.

Эффективность нацистской пропаганды на временно оккупированных территориях СССР (1941-1944 гг.)

Как это происходило на практике? Коммунистическая партия и комсомол были сразу запрещены. Коммунистическая литература изымалась из библиотек и уничтожалась. Советские учебники должны были сдаваться в уезд, где они уничтожались либо «очищались от большевистской пропаганды» и возвращались в школы. Распространение советских печатных изданий запрещалось. В случае появления на территории волости воззваний или газет со стороны Красной Армии следовало забирать их у населения и доставлять в уездное управление.

Населению занятой области сообщалось, что «всякого рода пропаганда против германского войска в печати, посредством нелегальных радиостанций, кинематографических и театральных представлений, а также на собраниях <.> распространением прокламаций, систематической словесной пропагандой тайком, особенно же - распространение враждебных радио и других известий расценивалось как враждебные действия против немецкой армии и грозило расстрелом на месте».

Важно отметить, что недопущение в зону оккупации альтернативных источников информации касалось не только советских листовок и газет, но и немецких газет, которые издавались для «немцев рейха» и не были специально предназначены для оккупированных территорий. В этом случае запреты были продиктованы, как минимум, двумя причинами. Во-первых, население Германии получало весьма дозированную информацию о реальном положении на восточном фронте, особенно в период, когда продвижение нацистов стало встречать серьезное сопротивление Красной Армии. Поэтому замалчивание отдельных поражений или откровенная ложь в отношении целых армий и ее руководителей, как это было в случае с Паулюсом, входила в прямое и очевидное противоречие с реальными событиями, очевидцами которых были читатели берлинских газет, находившиеся непосредственно на оккупированных территориях. Во-вторых, недопущение ряда берлинских газет в зону оккупации было продиктовано проблемой отношения к местному населению оккупированных территорий СССР. В немецких газетах для внутреннего потребления население так называемых «восточных территорий» именовалось не иначе как неполноценные народы, орды, дикие народы, унтермерши. Именно опасность диких народов для стран Европы называлась геббельсовской пропагандой одной из главных причин войны.

articlekz.com/article/11332

URL записи

«Потому что вообще нет такой страны — Россия! Это громадная геополитическая ошибка… я не знаю чья, Господа Бога или Чарльза Дарвина. Такой страны не было, нет и не будет. Она вредна. [...] Ну и хер с ней! Вот мой ответ. Хер с ней, есть она и есть! Дай ей бог здоровья! Мне это неинтересно. Это раковая опухоль на теле земного шара! Ну что, я буду бороться с ней? Я же не профессор Пирогов, я не буду вырезать эту опухоль, я не умею просто. Ну, правда, не умею».

(с) Андрей Васильев, из Женевы.

Российский журналист, член совета директоров издательского дома «Коммерсантъ», продюсер проекта «Гражданин поэт», совладелец ООО «Центр цифровой дистрибуции». Бывший генеральный директор и шеф-редактор издательского дома «Коммерсантъ».

взяла у Коммари